Читаем «Если», 1998 № 06 полностью

— Заткнись. Ты слишком много выпил и можешь все погубить. А если и заработаешь состояние, то все равно пропьешь. Я отведу тебя домой.

Краем глаза я наблюдал за толстяком. Он, словно губка, впитывал слова Эмбоя, а в глазах уже загорался огонек жадности. Когда вы видите такой огонек, считайте, что дело в шляпе. Остается лишь направить барана в загон для стрижки.

Я встал и принялся поднимать упирающегося Эмбоя. Тот приподнялся и, накренившись, тремя быстрыми шагами приблизился к столику толстяка. Я попытался поставить Эмбоя прямо, и толстяк, проявив отзывчивость, тоже встал и подпер Эмбоя с левого боку, после чего мы вместе повели его к выходу.

— Друг… — пробормотал Эмбой.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил я. — Надеюсь, теперь я сам доведу его до дома.

— Меня зовут Сэмюэл Миллар, — представился лох. — Позвольте, я вам помогу.

Я ухитрился пожать ему руку, одновременно поддерживая полусогнутого Эмбоя:

— Я Корки Каллин. Спасибо за помощь, если она вас не затруднит, мистер Миллар.

Вдвоем мы кое-как распрямили скорченного «забулдыгу» — он явно переигрывал. Никто из местных не купился бы на такую бездарную игру, но поскольку алкоголь на Земле неизвестен, запудрить мозги туристу не так уж трудно. «Верь в огоньки жадности», — любит повторять во время проповедей Длинные-Ляжки.

Мы поволокли Эмбоя по улицам Гелиум Новума. Серебристый свет двух лун призрачными радугами переливался на куполе ратуши. Из-за прозрачной преграды доносилось гудение кровожадных псевдонасекомых, вышедших на ночную охоту. Наконец мы добрели до обветшавшего жилого комплекса, где обитал Эмбой. Он начал было подниматься по лестнице, но решил сымпровизировать и повалился на Миллара. Тот быстро уклонился, и Эмбой шмякнулся по-настоящему, но быстро поднялся — я счел, что теперь он хочет изобразить, будто падение его отрезвило. Неуклюже попрощавшись, Эмбой торопливо юркнул за дверь.

Миллар повернулся ко мне и спросил:

— Не вернуться ли нам в «Одиссею»?

— Уже поздно. Пожалуй, на сегодня хватит.

— Нет, — возразил он. — Полагаю, нам есть что обсудить.

— Понятия не имею, о чем вы. Вы богатый турист, только что прилетевший на забытую пограничную планету, а я лишь бедный туземец, о котором вы станете рассказывать друзьям на Земле. Пойду-ка я домой.

— Послушайте, вы меня не так поняли… к тому же я ведь помог вашему другу, верно?

Мы зашагали по улицам. Я намеревался подцепить его на крючок еще до того, как мы подойдем к «Сплендид-отелю». Это единственный отель в городе, поэтому я знал, что остановился он там. И теперь хотел подбросить ему сладкую приманку.

— Ладно, — нехотя согласился я. — Возможно, вы человек прямой, а возможно, и нет. Но чтобы рисковать, одной прямоты недостаточно. Для этого нужна смелость.

— Думаете, я прилетел сюда, чтобы отсиживаться в отеле?

Вот вам типичный туристский вопрос; они воображают себя великими искателями приключений, поскольку решились отправиться в путешествие, когда на другом конце галактики идет война.

— Что ж, — признал я, — это довод. Вы не типичный туристик.

А сам подумал: «Надеюсь, ты богатый туристик».

— Так в чем заключается риск и что это за игра?

— В самой игре никакого риска нет. Мы действуем наверняка. Однако играем против сирианского синдиката, который отнюдь не обрадуется, узнав, что мы играем наверняка.

— Одно неверное движение, — поддакнул он, — и просыпаешься оттого, что клешня вскрывает тебе череп, словно яйцо.

«Понятно, начитался бульварщины», — подумал я, а вслух произнес:

— Верно.

— И сколько мы можем выиграть? — не унимался толстяк.

— Выигрыш зависит от суммы, которую мы сможем собрать.

— Значит, наш выигрыш потенциально не ограничен.

Время я рассчитал безупречно — мы стояли на пересечении двойной тени «Сплендид-отеля». Я протянул ему ладонь.

— Жму вашу руку, партнер. Завтра до полудня я приду и расскажу все подробно.

Он вошел в отель. У меня впереди была долгая ночь для подготовки. Что ж, вечер прошел удачно. Бог помогает тем, кто заботится о себе сам.

Церковь Великого Игрока арендует зал в центре города. Длинные-Ляжки организовала окошки, мониторы и продажу билетов. Ее задача — принимать легальные телепередачи и обрабатывать их. Куча денег на столах взята из церковного фонда, а актеры — прихожане. Половина прибыли от аферы пойдет в закрома церкви, а остальное после вычета издержек получу я. Если мне повезет, — а я, черт побери, пяткой чувствовал, что мне повезет, — то я заработаю не меньше тысячи, а то и две с половиной. Я знал, что Эмбой в своей берлоге сейчас доводит до ума лохотрон.