Читаем Эмбрион. Начало полностью

Пока воспитатели готовили из них машины смерти… ну как машины, скорее машинки – игрушечных солдат былой армии, он впитывал знания. Жадно и без смысла. Кому вот сейчас нужна эта песенка?

– …кто ваша баба, ребята, спросил у солдат чувак… – Чертова арматура. Вроде бы согнул, но сломать не удается. На совесть строили покойные строители. Призраки в касках с торчащими изо рта сигаретами – он видел однажды снимок со стройки и почти слышал сейчас гомонящую толпу вокруг.

Встряхнув головой, Кат прогнал видение, продолжая перевирать песню на свой лад. Нет здесь никого. И не будет. Все остальные будут жить дальше. И психи, что его сюда отнесли умирать. Даже викинги в своем вонючем Нифльхейме. Будут охранять рабов, слушать проповеди Рагнара, готовить очередные набеги на земли тумана и мрака вокруг своего форпоста. И далеко за его пределами. А его вот решила судьба вычеркнуть из жизни.

Впрочем, что теперь плакать? Пальцы уже болели от напрасной борьбы с железками, но Кат продолжал. Туча, на которую он нет-нет, да посматривал, залила левый берег гнилой светящейся водой, похудела и ушла куда-то вдаль. И то плюс.

А вот кружащаяся в воздухе точка на северо-западе – это минус. Увесистый такой минус, наверняка с острым клювом. И когтями – не меньше его руки каждый. Зрение у Ката было острым, но рассмотреть неведомого врага пока не получалось. Впрочем, здесь все, что летает открыто над щербатыми зубами бывших домов бывшего города – опасно.

Мучительно не хватает автомата. Старого доброго АК, да пусть даже «коротыша»! Эх-х…

Нет, нужно убираться с крыши, пока не поздно.

Раскачивая очередную железку, Кат выворотил из-под нее кусок бетона. Большой, с собачью голову. Вот, кстати, еще один плюс – хотя бы мортов здесь нет. Ни одна стая не полезет на тридцать два этажа вверх.

– Мама-анархия, папа – стакан спиртяги! – пугая низкие облака, заорал Кат. Арматурный прут ходил ходуном в его руках, но так и не поддавался. Точка в небе немного подросла, делая круги все уже и уже. Ее неугомонный обед продолжал работать, надеясь на себя и чудо.

Сов. Сто процентов – сов. Мутировавшая из некрупной лесной птички, опасной разве что для мышей, здоровенная тварь длиной больше самого Ката. Клюв размером с автомат без приклада и острые когти, готовые рвать мясо. Без огнестрела с ним бороться бесполезно. А лучше – два-три ствола в умелых руках. При всей своей независимости и любви к одиночеству он бы не отказался сейчас от помощи. Просто Кат видел однажды, как сов выдернул из середины стаи морта и унес куда-то вверх. То ли сам сожрал, то ли птенцам в подарок.

Стержень хрустнул и подался. Не предел мечтаний – метровый кусок железа, но хоть что-то. Уже руки не пустые. Сов заклекотал. Громко, пронзительно и уже совсем близко. С размаху атаковать не рискует, видит частокол прутьев, но и пролететь мимо сотни килограмм мяса – не может. Судя по костям, до своих жертв он здесь все-таки добирается, спрятаться не выйдет.

Кат повертел в руках прут, перехватил удобнее и забрался в самую гущу арматурного леса. Присел на корточки и стал спешно вспоминать, что он знает об охотничьих повадках сова. Атакует с лета, вытягивает вниз лапы с когтями и старается схватить. Клювом добивает. Уязвимые места? Если только глаза. Перья жесткие, не пробить. С когтями вообще ничего не сделать.

Налетел порыв ветра. А с ним – совсем уже громкий крик сова. Над Катом мелькнула крылатая тень. Что-то чиркнуло по верхушкам прутьев, словно гигантская спичка по металлической щетке. Крик повторился, но уже чуть в стороне. И какой-то разочарованный, что ли. Не нравится, когда мясо прячется?

Кат, не вставая, развернулся на пятках. Да, вот он, красавец: вблизи сов был огромен. Страшен. Ярко-оранжевая радужка глаз как две жутковатые тарелки на плоской морде с каплями черных зрачков посередине. Хохолки на голове дыбом, напоминают даже не уши – антенны. Для связи со своим совиным богом, дарующим мясо и боль жертв.

– Кер-ке-кекеке! – загремело над головой Ката. Неуютно, чего уж там. Но и он ведь не мышь – прятаться, пока не съедят. Пока не вырвут внутренности огромными кривыми когтями и, придерживая еще дергающуюся добычу, не сожрут печень.

Сов снова атаковал, резко вильнув веером хвоста и развернувшись в воздухе почти на одном месте. Когтистая лапа промелькнула прямо над Катом, заставив упасть ничком. Птица недовольно заорала, вновь не поймав человека.

Тупик. Сейчас сов зайдет на еще один круг и зацепит его. Не схватит, так ранит, а это верная смерть. Кат приподнялся, не выпуская арматуру. На этот кусок древнего железа одна надежда. Слабая, конечно. Очень слабая…

Сов снова атаковал, затормозив у самой площадки. Кат наотмашь ударил по когтистой лапе, вложив в этот рывок все – от ярости беспомощной жертвы до гнева на весь этот проклятый богами мир. На город внизу. На вонючие укрытия, жизнь в которых не лучше смерти.