Читаем Дикая Зана полностью

Зана несколько дней побродила по лесам и склонам горы Заадан. Может, узнавала знакомые места. Нюх и слух у неё были превосходные. И через несколько дней свободы опять оказалась в селе. Случалось, ещё убегала в лес, но снова и снова возвращалась к своей насиженной и налёжанной яме, где она в любое время года спала на соломе. Более того, местные жители начали приучать её к труду. Словом или жестом, окриком или поощрением её приобщали к несложной работе. Зана без устали крутила жернова, приносила на водяную мельницу и относила обратно тяжёлые мешки - одной рукой легко поднимала 80-килограммовую тяжесть. Казалось, сама радовалась, что нашлось применение мускулистым рукам и ногам. Ведь при этом люди выражали ей своё одобрение и похвалу. Правда, подносимые ей телогрейки, платья, а тем более обувь она оценить не смогла. Даже надетую при посторонней помощи одежду потом срывала и отбрасывала.

К наготе Заны в селе привыкли. Обращали на себя внимание её колыхающаяся при ходьбе большая грудь и толстый зад. Правда, ноги её нельзя было назвать точёными - массивные, крепкие от голеней до лодыжек, без утолщения посредине. Словом, фигурка без особого изящества, но, говорят, многие местные джигиты находили её привлекательной... Начиная с хозяина Генабе.

Знающие толк аксакалы рассуждали: мол, это естественно, когда женщина, пусть дикая и снежная, испытывала тягу к противоположному полу. Да и интерес мужиков она, мол, чувствовала носом. Видно, не без причин ходила молва, что Зана нередко поджидала того или иного охотника у подножия Зааданы около горной реки Моква. И когда она приближалась к ним, то, вероятно, не все из них убегали или сопротивлялись. Те, кто возвращался домой мокрым, объясняли, что поскользнулся на речных камнях. Но толковали и по-другому. Чача развязывает языки. Говорили, что Зана любила и летом, и зимой плавать в ледяной воде Моквы и что проделывала она это, окуная и своих партнёров после бурных ласк. Так ли всё обстояло на самом деле, сказать трудно. Но то, что крутобёдрая дикарка неоднократно беременела от местных лихих джигитов, осталось неоспоримым фактом - от неё родились дети. Принимала новорождённого она сама, без посторонней помощи, несла обмывать его в горной речке. После того как первый младенец не выжил от такой купели, односельчане начали отнимать младенцев от дикой мамки. Выкармливали и растили в отдельных семьях. Две дочери и два сына Заны остались её наследниками. Умерла она в 1889 году, как помнят старики, при родах, прожив до 50 лет.

Дети её не отличались физическими и духовными качествами, но были вполне способны к труду и общественной жизни. Как определяли гоминологи и медики, почти ничего из неандертальских черт от матери они не унаследовали. Мускулы мускулами, а генетически пересилили джигиты. Сыновья её были наделены неуловимой притягательностью для женщин. Правда, нравом были задиристы и драчливы. Дочери выглядели даже миловидно. Остались от Заны и внуки-правнуки. И тоже не хилого сложения. Один из них мог держать в зубах стул с сидящим человеком и при этом танцевать.

В память о "дикой женщине" и до сих пор у высокогорного села Тхина на склоне Заадан есть родник Заны. Говорят, она охотно носила воду из источника в большом кувшине.

В этих местах обитания "дикой женщины" побывал в начале 70-х годов прошлого века московский профессор, известный гоминолог Б. Ф. Поршнев. Познакомился и подолгу беседовал с её внуками. Ведь тогда во всём мире поднялась новая волна сенсационных публикаций на тему "снежных людей". Особенно часто такие сообщения приходят из горных районов Центральной Азии. По мнению некоторых учёных, именно здесь два миллиона лет назад появились первые люди и здесь же произошло их разделение на два вида: человека разумного и троглодита. В одной экологической нише оказались два напарника, и между ними началась напряжённая и бескомпромиссная борьба за выживание. Но два конкурирующих вида могут жить друг подле друга только при условии их максимального различия, усиливающегося в процессе эволюции, естественного отбора.

И вот человек разумный начал вести преимущественно дневной образ жизни, доверяя больше своему разуму, всё больше и больше усложняя свою культуру. Троглодит идёт по другому пути: у него огромная физическая сила, вместо разума развиваются чувства, помогающие выжить в лесах и на ледниках. А образ жизни становится преимущественно ночным. Так наравне с человеком разумным продолжает существовать "снежный человек".