Читаем Человек с мясной фабрики полностью

Стена фабрики закрывала весь горизонт, отбрасывая красные тени на серные, темные небеса. Мальчик был пристегнут к высокому сиденью автодробилки, находящемуся на втором этаже чудовищной машины со свирепыми зубами из алмазов и дюраллоя. Он ясно представлял себе панель управления, рулевое колесо, датчик топлива, яркую рукоять управления ковшом, мерцающие циферблаты аварийных датчиков, основные и аварийные тормоза. Но видел совсем другое: тусклые, смутные отражения; наложенные друг на друга изображения двух других панелей управления, почти идентичных тем, за которыми сидел он. И еще — неловкие руки трупов, лежащие на рукоятках. Трейджер перемещал эти руки тщательно и осторожно, а другая часть его разума контролировала собственные руки, неподвижно застывшие на коленях. На его поясе негромко гудел контроллер.

По обе стороны от него заняли позиции две другие автодробилки. Руки трупа нажали на тормоза; машины остановились. Они стояли в ряд на краю карьера, безжалостные громадные колесницы, готовые начать спуск во тьму. Карьер становился все глубже и глубже; каждый новый слой скал и руды поднимался на поверхность.

Когда-то здесь находился горный кряж, но Трейджер не помнил тех времен.

Остальное было достаточно просто. Автодробилки выстроились в шеренгу. Действовать в группе как единое целое — плевое дело. Только в тех случаях, когда приходилось заставлять разные трупы решать различные задачи, ситуация заметно усложнялась. Однако для хорошего дрессировщика особых проблем не возникало. Ветераны управлялись с командой, состоящей из восьми синтемозгов. Каждый из мертвецов был настроен на один контроллер; дрессировщик, который носил этот контроллер — точнее, его мысленные команды, — заставлял тела мертвецов совершать необходимые движения.

Трейджер быстро проверил маску с фильтром и наушники, коснулся кнопки подачи топлива, включил двигатель. Трупы повторили его движения, и импульсы света распороли сумрак Скрэкки. Даже сквозь наушники он слышал ужасающий вой опускающегося ковша. Пожирающая скалы пасть открылась во всю свою необъятную ширину.

С грохотом и скрежетом, соблюдая строй, Трейджер и команда трупов начали спускаться в карьер. Прежде чем они доберутся до фабрик, расположенных на противоположной стороне, из чрева земли будут вырваны тонны металла, потом его обогатят и переплавят, а бесполезный камень превратится в пыль. И воздух, почти непригодный для дыхания, станет еще хуже. А когда наступит вечер, сталь будет готова.

Я стал хорошим дрессировщиком, думал Трейджер, в то время как автодробилки двигались по склону карьера. Но дрессировщик на мясной фабрике — настоящий художник своего дела, он умудряется приводить в движение дюжину трупов, если даже не находится рядом с ними. Как ему удается заставить их делать разные вещи, сохранять возбуждение, с такой удивительной точностью соответствовать ритму и желанию каждого клиента? Быть может, ему просто повезло, что он так удачно трахнулся?

Воздух за его спиной почернел от пыли, уши закладывал шум, а над далеким горизонтом поднималась красная стена, под которой ползали желтые муравьи, пожирающие камень. Но все время, пока автодробилка продвигалась вперед, у Трейджера сохранялась эрекция.

Трупы принадлежали компании, для них было выстроено специальное хранилище. А у Трейджера имелась комната, кусочек пространства внутри здания из стали и бетона, который принадлежал только ему. Он был знаком лишь с несколькими из своих соседей, но знал их всех — таких же, как и он, дрессировщиков трупов. То был мир безмолвных темных коридоров и бесконечных запертых дверей. В просторном и пыльном холле всегда было пусто, здесь никогда не собирались обитатели огромного дома.

Вечера были долгими, а ночи бесконечными. Трейджер купил дополнительные осветительные панели для своей комнаты, и, когда все они работали, его редким гостям приходилось щуриться от яркого света. Но всегда наступало время, когда он уже не мог больше читать и приходилось выключать освещение. Темнота вновь возвращалась.

Его отец, умерший так давно, что Трейджер едва его помнил, оставил ему наследство, состоящее из книг и записей, до сих пор хранившихся в его комнатке. Все стены были ими уставлены, часть громоздилась по обе стороны от постели и возле двери в ванну.

Изредка мальчик присоединялся к Коксу и остальным. Они выпивали, обменивались шутками и отправлялись на поиски настоящих женщин. Трейджер изо всех сил старался им подражать, но всегда чувствовал себя чужим. В результате большую часть вечеров он проводил дома, читая или слушая музыку, вспоминая и размышляя.