Читаем Бабочка на штанге (сборник) полностью

Бабаклара был авторитет. Побольше, чем Крупа. И не за счет мясистости и нахальства, а за счет способности мыслить. В четвертом классе наша прежняя учительница Анна Владиславовна однажды назвала его «бакалавром» – за любовь к рассуждениям. Слово понравилось. Но выговаривать его умели не все, и скоро Шурик Лопаткин превратился в Бабу Клару, а потом просто в Бабаклару. И не возражал. Понимал, что не имя красит человека…

Ну вот, Бабаклара поставил точку в споре, и Крупа побрел к своей парте, обещая разделаться с Чибисом позже.

И стал Чибис нашим одноклассником.

Несколько дней после стычки Крупа глядел на Чибиса косо, цедил себе под нос: «Приемчики знает, паразит…» Хотя Чибис, по-моему, не знал никаких приемчиков, просто не был трусом. Но и задирой не был, никогда больше ни с кем не подрался. А случай с Крупой постепенно забылся.

Соседкой новичка по парте стала Люся Кнапкина, спокойная такая, вроде самого Чибиса. Они вполне ладили, но друзьями, видимо, не сделались. Да и вообще ни с кем Чибис не подружился, хотя и не ссорился никогда. И ничем не выделялся. И оценками не блистал. Только в диктантах не делал ошибок да английские абзацы переводил с лету…

И говорил всегда негромко. Иногда – себе во вред.

– Чибисов, ты можешь декламировать повыразительнее? Это Лермонтов, а не инструкция для мобильного телефона!

– У меня не получается…

– Садись! «Четыре» с минусом…

Он слегка пожимал твердыми плечами форменного пиджака: мол, с минусом так с минусом…

Лишь в конце учебного года Чибис оказался опять в центре внимания.

Наша школа всегда считалась «самой-самой». Элитной и выдающейся. «Дети, вы же знаете, на каком счету в городе ваше учебное заведение! И не нарушайте традиций!»

Одной из традиций был «академический внешний вид»: темно-синие отглаженные костюмы, белые рубашки и серые в голубую крапинку галстуки. Ну, в галстуках (в крапинках то есть) еще допускалось некоторое разнообразие, а в пиджаках и брюках… Когда несколько старшеклассников появились в джинсах, учительскую захлестнула истерика. Правда, на уроках, если очень душно, разрешалось снять пиджак и повесить на спинку стула. Но ведь не будешь таскать его снятым, когда переходишь из кабинета в кабинет. Вот и жарились. Особенно тяжко было, если за окнами летняя погода.

Такая погода свалилась на город после праздника Победы. Сразу все зазеленело, по кюветам – россыпи одуванчиков, асфальт начал размякать от жары. А мы по-прежнему – в одежде банковских клерков…

Чибис же в середине мая, в понедельник, явился в школу в летнем костюмчике.

Дежурные у входа открыли рты, не сказали «стой!». Может, решили, что мальчик не из нашей школы и пришел не на уроки, а по другому делу – например, к маме-учительнице.

Если бы Чибис появился в каких-нибудь камуфляжных бермудах или обрезанных джинсах и рубахе с навороченным рисунком, тогда еще туда-сюда – просто «вопиющий нарушитель школьного распорядка». Но он выглядел как детсадовский ребенок-манекен с витрины «Детского мира». Коротенькие светло-серые штаны с вышитым на боку динозавриком были пристегнуты на двойные пуговки к такой же отглаженной рубашечке с накладными карманами и белым воротничком. Правда, рубашку украшал привычный форменный галстук. Словно доказательство, что мальчик – ученик этой школы.

Итак, дежурные девятиклассники хлопнули губами и молча вытаращили глаза. Так же все таращились на Чибиса в вестибюле и в коридоре. И в классе. Но в нашем шестом «Б» народ в общем-то деликатный, не стали разглядывать нарушителя в упор, только незаметно пожимали плечами да в сторонке кто-то бормотнул:

– Ну, Чибис дает…

И лишь Бабаклара задал прямой вопрос:

– Не боишься, что Мама Рита попрет тебя вон за нестандартную внешность?

– Не попрет. Они сговорились, – угрюмо отозвался Чибис, вешая на крючок парты рюкзак. Он держался сумрачно и спокойно, однако понятно было, что стесняется.

– Кто сговорился? – удивились разом несколько человек.

Чибис объяснил сквозь зубы:

– Маргарита и… тот, кто озабочен моим воспитанием.

Толстый Даня Панкратов, который всегда больше всех страдал от жары, выговорил:

– Мне бы таких озабоченных. А то скоро копыта откину в этом сукне…

Забренчал звонок, и возникла наша дорогая «классная мама». То есть Маргарита Дмитриевна. Она учила нас русскому и литературе.

– Рассаживаемся быстро! Почему вы всегда пыхтите и возитесь, как усталые буренки в стойле?

Мы пыхтели и возились, потому что стягивали пиджаки. За открытыми окнами нарастал зной и вливался в класс.

– Неужели нельзя снять свою амуницию заранее?.. Кто не сделал домашнее задание, признавайтесь сразу, тогда, так и быть, обойдемся без двоек. А кто ничего не написал, но будет сидеть с умным видом… А, Панкратов! У тебя в тетради, конечно, чисто, как в снежном поле?

– Нет, у меня вопрос, – пропыхтел Даня и поднялся, стягивая тесный рукав. – Почему одни имеют право ходить в летних шмотках, а другие должны жариться, как в инкубаторе?

– Это ты о чем, Панкратов?

– Это он о Чибисове, – ласково подсказала Наташка Белкина, ехидная такая личность.