Марина как будто ждала этой команды и рассыпалась по всей дачной местности. Одна улыбалась ему из сада. Другая через штакетник разговаривала с соседкой – пожилой приятной женщиной. У магазина было замечено несколько Марин: одна шла за водкой, другая возвращалась с бутылкой. Третья торопилась на электричку. Спутать невозможно: всюду косынка в горошек выдавала ее. Ну и пусть. Пусть хоть все уезжают. Лишь бы принесли.
И Марины не обманули. День начался нормально. Можно было продолжать. И тут зазвонил весь склеенный, перевязанный скотчем телефонный аппарат. Уронив его в очередной раз – бедолагу, душа дяди Володи все-таки взяла трубку и издала звук, похожий одновременно на мычание и мяуканье. Это звонил я из города. Марина перехватила падающую трубку и пригласила меня приехать, "потому что одной уже невозможно". Я и приехал.
------------------------------------------------------------------------------
Кристина Зейтунян-Белоус
(Париж)
Богомол
Шестикрылый богомол так хищно молится однако...
Эй, ты! без вины виноватый,
невинно убиенным быть желающий – Приходи!
Прилежно падай в цепкие объятья
и муку долгожданную прими!
Крапивница
Ковер-самолет
из тысячи и одной ночи
слегка севший после нежданной
стирки летнего дождя
Оса
Оса из жала вырастает
и лапки чутко окунает
в варенье дня и в мед ночных свершений.
Она звенит на грани пробужденья,
и крылышком прозрачным веки бьет.
А там проходят скучные сраженья,
междоусобицы районного значенья,–
там все продумано на триста лет вперед,
и даже больше; трескается лед
тончайшей кромкой обрамляющий ресницы.
Пора, давно пора мне перевоплотиться.
На глаз, пронзенный жалом, нарастает свет,
и тает в нем осиный силуэт
------------------------------------------------------------------------------
Владимир Игнатюк
(Казань)
Колесо
Я беру за жабры
ржавую баржу и отрываю ее у берега
И она плывет по Волге
вперед ногами и причем ночами
только ночами
солнце топит ее своими лучами
берег давит ее своими плечами
А когда подойдет полоса лилового гнева
и звереющий ветер
вздует завязки кальсон
я смотрю на тебя как смотрели когда-то на небо
чтобы выдумать колесо
Юродивый
Я приду к вам и доверчивый и розовый
Вы не смейтесь к вам придет один юродивый
Ну так пусть он посидит у вас до вечера
И запомните он притворяется доверчивым
Притворяется и в брови смотрит искренне
Он вам лжет как лжет любая полуистина
Я к тому что больше нет у вас лица
Только боль от неснесенного яйца
------------------------------------------------------------------------------
Валерия Нарбикова
ЧАСЫ
Фрагмент
Я их теряла. Дешевые, дорогие, в общем, они терялись, часы. Дочка мне дала пластмассовые часы водонепроницаемые. Я ее спрашиваю: "Мяука, они ходят?" – "Да, вот, мамочка, они идут". Они ходили как-то странно. Они могли идти. Потом встать. Стоять на месте. Потом опять пойти. Даже целую неделю ходить точно, а потом опять встать. Очень интересно. Но я путешествовала и не могла на них рассчитывать. Главное, вот еще почему я не носила часы, потому что всегда со мной был он. Он их и носил, эти часы, а я себе могла позволить ходить без часов. Это я у него спрашивала: "Сколько сейчас времени?" – а он всегда знал и отвечал, например, три часа ночи, спи. И я спала. Но тут вдруг я осталась без часов ,то был просто какой-то кошмар – остаться без часов, мне даже не у кого было спросить – сколько сейчас времени? такая пустота вокруг, такая серость. Не сумерки, а просто как будто совсем не было времени, ну сколько сейчас времени? часы стоят. Они идут. Идут на месте.
Тогда я решила их купить сама, эти часы. Ведь часы можно купить. В этом нет ничего предосудительного – они без бороды, без усов, они не возбуждают, от них нельзя заразиться, они безопасны, на них нужно только потратить деньги, и за это они будут показывать время. Они даже не боятся воды. А есть и такие, которые заряжаются от света, солнечные часы.
Поскольку дело происходило в Цюрихе, не было проблем с часами. Они были на каждом углу. Они меня зазывали. И некоторые из часов показывали механизм: как они ходят, эти часы. Но все равно, все часы ходят по кругу.