Читаем Ангел Экстерминатус полностью

Фрагмент из фиренцийского манускрипта «Деление пророчеств»

Внизу смерть, наверху неизвестность. Выбор один. Секундная невнимательность, всего один неосторожный шаг — и он погибнет, разобьется на острых как ножи камнях внизу. Его пальцы, цеплявшиеся за мельчайшие выступы в скале, кровоточили. Мышцы ног дрожали, словно натянутые струны, мускулы рук горели от перенапряжения, однако он не помнил, когда успел так устать.

Как он здесь оказался?

Ответа на этот вопрос он не знал. Он вообще мало что знал — лишь то, что неровная поверхность скалы была мокрой и уходила куда-то вверх, пропадая из вида за пеленой дождя. А что там, наверху утеса? Ответа опять не будет, но дно пропасти он видел достаточно ясно.

Правую руку свело судорогой, и он осторожно, палец за пальцем, ослабил хватку, чтобы боль в суставах утихла. Длинные черные волосы падали на глаза, и он встряхнул головой. Это движение чуть не сбросило его вниз, так что пришлось вцепиться в скалу еще сильнее. Он выплюнул дождевую воду и посмотрел вверх, где клубились серые облака, сочившиеся моросью. Сколько еще до вершины? Что проще — подниматься или спуститься на дно, которое, хоть и на большом расстоянии, могло оказаться все-таки ближе?

Узнать это было невозможно, но скоро ему придется что-то решать. Неверное решение лучше, чем никакого, и он понял, что есть только два варианта: отступить к уже известной участи — или подняться к неведомому будущему. У него не было воспоминаний, но он знал, что отступать не в его характере. Если уж что-то решил, надо следовать принятому плану, чем бы это ни обернулось. Он не мог сказать, откуда в нем взялась эта уверенность, но как только выбор был сделан, он понял, что не ошибся. Поднял правую руку, скользнул ладонью по скале в поисках опоры и, обнаружив ее, крепко ухватился. Аккуратно разжал пальцы левой руки и дотянулся до узкого каменного выступа. Надежно держась руками, поднял босую ногу (ступня распорота — поранил где-то по пути сюда?) и поставил ее в устойчивую позицию. Оттолкнулся, подтянулся и почувствовал пьянящую радость победы от того, что преодолел даже такое малое расстояние.

Он продолжал подъем мучительно медленно, но упорно. Каждое движение несло в себе боль и риск, но он действовал с непреклонной решимостью, запретив себе думать о неудаче. Усилившийся дождь терзал тело ледяными иголками, как будто вознамерился сбросить его со скалы. И дождь, и усталость, и боль — все было против него, но он только сильнее цеплялся за скалу стихиям наперекор. Перехват за перехватом, шаг за шагом, все выше и выше. Каждый миг этого подъема был рождением заново, каждый новый вдох — откровением. Камни внизу удалялись, но облака наверху, казалось, поднимались вместе с ним, обнажая следующую часть утеса, но не его вершину.

Как знать, может быть, никакой вершины и нет. Может быть, он будет карабкаться, пока не кончатся силы, а потом сорвется навстречу смерти. Эта мысль не вызвала в нем особой тревоги, ведь погибнуть, исчерпав все силы, лучше, чем погибнуть, так и не узнав предела собственной выносливости. Приободрившись, он полез быстрее: теперь гора стала его врагом, препятствием, которое надо преодолеть. Конкретный образ врага придал ему сил, до предела обострив желание победить.

Теперь и вверху, и внизу он видел только каменный откос, эту неумолимую черную стену, которая хотела, чтобы он сдался и умер. Он стиснул зубы, а потом со злостью плюнул в скалу перед собой. Кровь ручейками струилась по рукам из глубоких, до кости, порезов на ладонях, оставшихся от острых выступов, на которые он переносил весь свой вес. Но боль — ничто по сравнению с мыслью, что эта скала окажется сильнее его.