Читаем Adibas полностью

После нескольких неудачных попыток попасть в такт музыке и потанцевать мы непонятно как оказались в соседней комнате, где так присосались друг к другу, что аж челюсти вывернуло. Там же на диване быстро перепихнулись. Все случилось так молниеносно, что казалось, все это во сне. Затем с наших мобильников через блютус обменялись мелодиями, много смеялись о всякой хуйне, и по ходу перемыли косточки всем и вся. Наконец там же уснули в обнимку. Как в телесериале. Камера смещается назад. Романтическая музыка. Общий план. Титры.

Похоже, все складывается само собой. Бобо основательно нацелилась войти в мою жизнь. Как евроремонт в старую коммунальную квартиру. Я тоже всеми силами готовлюсь принять все, что, подозреваю, принесет она с собой: фильмы с Джони Деппом, «Центрум», плакат Дарта Вейдера и легкие истерики перед месячными.

Одеваю халат, выхожу из ванной. Эфекс, специально, чтобы я видел, поднимает ногу, демонстративно писает на холодильник и убегает на безопасное расстояние. Вот так вот подленько отплачивает мне за круассан. Довольный, ждет моей реакции. Не дождется! Гаденыш весь напряжен, подобно Антонио Гадесу перед выступлением. Ждет свистка, чтобы станцевать фламенко. Делаю вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит. Спокойно вытираю мочу салфетками. Не знаю даже, все чихуахуа так терроризируют своих хозяев, или я так разбаловал Эфекса. Боковым зрением вижу, что он наблюдает за мной. Паскуда удивлен, что его план провалился.

Открываю холодильник. Как только внутренняя лампочка загорается, вспоминаю, что во сне моя голова тоже была освещена. Не так, как озаряется мозг при вдыхании длинной дорожки кокаина – светилась спокойно, как старый абажур в бабушкиной комнате. Из гостиной доносится звук телевизора: «…по правой набережной Куры в сторону центра также движется мотострелковый батальон сорок второй дивизии. В ее составе восемьдесят единиц тяжелой техники и тридцать танков…» У окна на кухонном столе лежит крохотная книжка в мягкой обложке и раскрытый лэптоп Бобо – его легкая вибрация передается столу. Книжку эту вижу впервые, на обложке силуэт:

Gone with the balloon

Унесенный шаром… или унесенные? Вроде какой-то современный роман. Жанр, судя по названию, где-то от хоррора до постмодерна.

Первым делом захожу на «Ютуб», повтыкать в какую-нибудь хуетень. Включаю «Каннибал Корпс» с надеждой, что хотя бы от хрипения Джорджа Фишера у меня упадет. Сажусь на стул, задираю халат, смотрю на свой стоячий хуй и сразу думаю о Бобо. Сложно не думать о Бобо, когда у тебя стоит. И наоборот – подумаешь о ней – тут же встанет.

Каннибалы бессильны перед эрекцией. Фишер хрипит: Draining the snot, I rip out the eyeees… Голову крутит пропеллером, длинные распущенные волосы развеваются.

Звоню Бобо – безрезультатно. Телефон отключен или находится вне зоны действия сети. Куда она могла пойти? Из открытого окна выглядываю на улицу. По трассе скользит команда велосипедистов. Привставая с сидений, тяжело крутят педали. Прилипшие к телам аэродинамические костюмы, яйцеобразные шлемы и зеркальные очки делают их похожими на инопланетян. За командой едет серый «Форд-Сиерра».

Устраиваюсь на стуле поудобнее. Мобильником снимаю свой хуй, проверяю качество на экране и снова убеждаюсь, что три мегапикселя даже приблизительно не отражают реальную картину. Все равно отправляю MMS Бобо. Через экран летит крылатый конверт: message sent to Bobo.

– Два мохито, – говорю бармену.

Имя его Паата, но все его зовут Бобби. Из-за Марли. Хотя я никогда не обращаюсь к нему по имени. Его псевдорегги-стиль раздражает. В рубашке с листьями марихуаны, с ямайскими косичками, кожаными бусами и в широких шортах он резко выбивается из общей картины. Бобби кратко кивает мне головой, будто одобряя мой выбор. Улыбается. Ненавижу такие бездарные заигрывания. Пока он режет лайм и разбивает лед, сажусь на пластиковый стул под зонтиком рядом с баром.

В вакийском открытом бассейне – кишмя кишит: бандитские вдовы с силиконовыми грудями, жены бизнесменов с целлюлитом на бедрах, девочки-барби, спермоглоты в огромных солнечных очках, голубые любители рейва с пирсингом в пупках, маменькины сынки со сбывшимися мечтами… молодые здоровые тела, сию секунду готовые к отправке на конкурс Евровидения. Запахи воды, косметики, свежей хлорки и дезинфекции смешиваются друг с другом. Вода в бассейне ослепительно блестит. Играет нейтральный хаус. Подобную музыку невозможно любить или не любить. Ты – сам по себе, она – сама по себе. Ее как будто специально сочиняют для спа, плавательных бассейнов и лифтов шикарных отелей. Не поймешь – где начало, а где конец. Еще десяти нет, а солнце противно припекает. Однако никто не купается. Уже с утра обомлевшие от жары и белые как бумага тбилисцы валяются вокруг бассейна в шезлонгах под тентами. Загорать и купаться в открытом бассейне непрестижно и унизительно.