Читаем ~А (Алая буква) полностью

Злость — и щемящая жалость к Дане, к себе, к нам обоим, отверженным вами, людьми, бьёт меня между рёбер и растекается во рту вязкой горечью. Сделав глубокий вдох, запуливаю недокуренную сигарету в унитаз, надеваю на лицо маску «Оптимизм & спокойствие». Создав жизнерадостную (но кривоватую) улыбку из собственных непослушных губ, перевожу на дисплее iPhone пальцем вправо бело-зелёную кнопку.

— Да, заяц, привет, — стараясь говорить бодро, пою в трубку я. — Ну, как дела? Настроение как, хорошее?

— Привет, Саш. Ага, очень, — ехидно отвечает мой «заяц». — А ты, судя по голосу, сегодня ко мне не приедешь?

У Данилы есть одно потрясающее качество: он безошибочно чувствует, когда я лгу.

— Нет, я приеду, но только не днём, как мы договаривались, а чуть-чуть попозже, — принимаюсь быстро оправдываться я, — у меня… понимаешь… я…

— У тебя муж и программа, — суховато напоминает Данила. Я не вижу его, но могу запросто представить себе, как он презрительно кривит уголок рта и иронично щурит глаза — зеленовато-карие, с золотистым отливом. — Ладно, ничего страшного, как-нибудь переживу. Перезвони, если всё же приедешь.

Моментально отмечаю, что акцент Данила делает на слове «если».

— Значит так, я приеду… — грозно начинаю я, но Данила уже вешает трубку.

Вцепившись пальцами левой руки в iPhone, правую сжимаю в кулак и бью им о подоконник. «Я так люблю тебя, — думаю я, — ну почему я словно в загоне?»

— Са-шень-ка…

Оборачиваюсь. Вместе с деликатным стуком в дверь и голосом, буквально по слогам выдыхающим моё имя, в зазоре между дверью туалета и косяком двери появляется лицо Игоря. Лицо, надо сказать, бледное: за время нашего «брака» Игорь неплохо меня изучил и догадывается, что сейчас я могу запросто кинуть ему в голову что-нибудь тяжёлое — например, вот этот увесистый кусок мыла.

— Ну? — не церемонясь, огрызаюсь я.

— Саш, выходи. Я тебе сейчас такое скажу — закачаешься. Мне Марго только что звонила.

Марго (или Рита) — это редактор ток-шоу, которая перешла к нам на канал за полгода до того, как из ведущих этого ток-шоу ушла я, чтобы готовить свою авторскую программу. Но не суть.

— Что, ещё один сурпрыз? — Сверлю Игоря своими серыми или, как он выражается, «прыбалтийскими» глазами. — Ну и кто ещё у тебя заболел? Режиссёр? Сценарист? Телесуфлёрщик? Давай, жги, я же всех могу заменить! Бардак, а не канал...

— Саш, ну всё, заканчивай, — снисходительно произносит Игорь.

Делаю шаг к нему, разглядываю его безупречное лицо. «Интересно, и как это он так ловко тогда меня окрутил?» — думаю я. Впрочем, вас бы он тоже окрутил, если б вы его только видели.

— Марго только что с «Бакулевским» разговаривала, — не подозревая о том, какие мысли блуждают в моей голове, продолжает вещать Игорь, — и вместо этого врача… чёрт, как его? Забыл фамилию… Ладно, неважно… В общем, на передачу придёт… — Игорь делает эффектную паузу.

— Кто, Господь Бог?

— Фи, Сань. Сечин.

— Сечин? — Игорь кивает. — Тот самый Сечин? Арсен Павлович Сечин? — на всякий случай, уточняю я, и Игорь довольно смеётся. — Игорь, опомнись, — я щёлкаю пальцами прямо перед его носом. — Да твоя Афанасьева ещё вчера всем в курилке рассказывала, жаловалась, как она Сечину самолично дважды звонила, умоляла на ток-шоу прийти, чуть ли не в ноги кланялась, а он наотрез отказался. Да ещё и выдал ей напоследок… как это, чтобы не переврать цитату? — аккуратно чешу маникюром левую бровь. — А, вот: «Не утруждаетесь. Ваши передачи и так позволяют мне по телевизору наслаждаться обществом тех людей, которых я бы к себе даже на порог не пустил»[2].

Повисает пауза. Судя по тому, как ходят его желваки, Игорь начинает всерьёз заводиться. Тем не менее, небрежно пожимает плечами:

— Ну, как видишь, нашли способ его убедить.

— Как, неужели ему наш неподкупный канал за участие бабла откинул? — продолжаю добивать Игоря я. — Или — о Боже! — ему наш генеральный по телефону сам исполнял?

У Игоря моментально стекленеют глаза. Через секунду он испуганно вздрагивает, воровато оглядывается по сторонам, влетает в туалет и выразительно стучит себя костяшками пальцев по лбу.

— Саш, ты хоть иногда думаешь, что говоришь? — шипит он. Я смеюсь. — Короче, давай без шуток, — злится Игорь. — К твоему сведению, у Сечина тоже начальство есть, и это начальство желает, чтобы у «Бакулевского» был рейтинг. Теперь тебе всё понятно?

Не успеваю ответить, как мимо туалета (и нас) рысцой пробегает невысокая чернявая девушка. Джинсы, кудрявый хвостик, смуглое лицо. Лицо, кстати сказать, смутно знакомое. Пока я соображаю, где я её видела (кажется, в нашем бизнес-центре?), девушка замедляет бег и с любопытством заглядывает в туалет.

— Добрый день, — весело здоровается она со спиной Игоря. Надо сказать, что голос у девушки низкий, красивый, грудной.

— Добрый день! — моментально оборачивается Игорь. Профессионально мажет глазами по её удаляющейся фигуре, но поскольку девушка полновата и у неё короткие ноги, а Игоряша у нас большой эстет, то Игорь морщится и снова поворачивается ко мне: — Ну что, мой сурпрыз удался?

— Да не то слово.